ЦАГИ – центр авиационных наук?
Всё было, было, было…
Свершился дней переворот.
Какая ложь, какая сила
Тебя, прошедшее, вернёт!?
А. Блок
Предтечей ЦАГИ была аэродинамическая
лаборатория Д. П. Рябушинского в Кучино.
С.
П. Тимошенко А. Н. Крылов А. Н. Туполев
(1878-1972) (1863-1945) (1888-1972)
Создание ЦАГИ в 1918 году
диктовалось развитием в России самолётостроения и было оправдано, т. к. тогда
ещё не было авиаконструкторских фирм. По инициативе С. А. Чаплыгина на работу в
ЦАГИ был приглашён выдающийся российский гидродинамик Н. Е. Кочин, автор учебников по гидромеханике, векторному
исчислению, соавтор двухтомных монографий по теоретической гидродинамике
и динамической метеорологии.
Расширение ЦАГИ в 1930-х
годах тоже было оправдано, т. к. в то время уже наметился перевод авиации на
реактивную технику.
Основателем научной школы
ЦАГИ-2 (г. Жуковский) был Ф. И. Франкль. Его дело в науке продолжил
А. А. Никольский, а в
аэродинамическом эксперименте – С. А. Христианович. Оба были кго
учениками. После его ухода… Нет, он не ушёл – его выгнали! Чиновники терпеть не
могут учёных. После Христиановича из ЦАГИ выгнали и В. В. Струминского. Палач,
отрубивший голову Лавуазье, изрёк: «Республике наука не нужна!». А в своей
биографической мерзопакостной книге некто Г. С. Бюшгенс так и написал обо мне:
«Гнать надо!». Я был польщён: судьба возвеличила меня, поставив в одну компанию с учителями – академиками
(как приятно это слово писать без кавычек!) Христиановичем и Струминским!
|
|
|
Так вот. После ухода Христиановича обозначился разрыв между теорией и практикой, который
окончательно оформился после увольнения
Струминского. Прекратилось взаимодействие науки и аэродинамического
проектирования. Во второй половине XX века в результате кадровой революции
к власти в ВПК пришли партаппаратчики:
Кочин Н. Е. (1901-1944)
карьеристы и бездарные служаки. Они
уничтожили прикладную науку, бросили в отсталость российскую технику, затоптали
историю науки в ЦАГИ. Как говорил М. Булгаков: «Разруха наступает тогда, когда
каждый занимается не своим делом».
Началась кадровая
революция насильственно, Сталин решил поменять «буржуазную профессуру» на «красную профессуру». Об этом откровенно
говорилось в передовице цаговского журнала «Техника воздушного флота» за
октябрь 1933 года. «Все этапы борьбы
рабочего класса внутри страны нашли отражение и в ЦАГИ. Подготовка пролетариатом
своей интеллигенции, своих технических кадров не прошла без борьбы внутри ЦАГИ.
Истории я ЦАГИ имеет период, когда коммунисты-инженеры должны были доказывать своё право на
научно-исследовательскую и научную работу.
При бурном росте института имело место проникновение в
институт классово чуждых элементов, особенно в тот период, когда пролетариат
ещё не мог дать специалистов своего класса.
Со стороны отдельных руководителей ЦАГИ, специалистов старой
школы, был период недопонимания законов развития советской страны и диктатуры
пролетариата. Эти люди часто бессознательно, не понимая этого, тормозили рост
ЦАГИ, выступая против перестройки системы
руководства институтом, пытаясь охранить в своих руках коллегиальное
управление взамен проведения в жизнь чёткого и ясного принципа единоначалия или
сопротивляясь выдвижению на руководящие посты и не допуская к техническому
руководству молодёжь из коммунистов и рабочих…
Вот в этих условиях создавались и росли новые советские
кадры, завоевавшие свои знания, с одной стороны, и боровшиеся с классово чуждыми элементами – с другой. Ещё
и поныне не кончилась борьба, ибо ещё не все знания завоёваны, и есть ещё в
ЦАГИ чуждый элемент, есть ещё люди, не понимающие задач ЦАГИ, активно не
участвующие в общей борьбе за решение задач, поставленных партией и
правительством ЦАГИ, или тормозящие эту борьбу».
Для меня учёные ЦАГИ в г. Жуковском делятся на два класса: 1) Ф. И.
Франкль и А. А. Никольский, 2) все остальные. Из последних теоретические
исследования в ЦАГИ продолжили ученики Никольского: А. М. Гайфуллин, М. В.
Ладыженский, Г. Г. Судаков. Внесли свой вклад в теорию также В. А. Жаров, В. Я.
Нейланд и Вик. В. Сычёв. Все они являются прикладными учёными, не имеющими, как
правило, индекса цитирования.
К Франклю и Никольскому
полностью относятся слова А. П. Чехова, сказанные по поду смерти Пржевальского.
«Подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный
элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности – это
живые документы, указывающие обществу, что кроме людей, ведущих спор об
оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести (статьи! - С. Б.), ненужные проекты и деш1вые
диссертации, развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба …
есть ещё люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно осознанной цели».
Всегда остаются вопросы
типа: «Почему в список тех или иных учёных включён X, а не включён Y?» Я отбирал учёных по индексу публикаций.
В отличие от списка индексов цитирования списка индексов публикаций не
существует, поэтому мои субъективные
оценки являются лишь черновым материалом для объективных исследований
профессиональных историков науки.
Теория развития и падения
научных институтов подобно теории развития и падения этносов Л. Н. Гумилёва
состоит из трёх стадий. На стадии развития выдвигаются пассионарии – волевые, энергичные и умные деятели. Вторую стадию
устойчивого развития возглавляют уравновешенные чиновники, поддерживающие
установленные нормы и традиции. На третьей стадии падения выдвигаются угодливые
карьеристы и ничтожества; к власти пробирается неграмотная бюрократия, намного
перешагнувшая через уровень своей компетентности; к власти пробираются люди,
наименее скованные нравственными нормами. Этот факт известный генетик В. П.
Эфроимсон считал «величайшей трагедией человечества».
В советское время
институты и лаборатории создавали под
людей и под задачи. Но когда
лидер переставал им становиться, а задачи изменялись, эти учреждения продолжали
расширяться. Расцветала партийная наука.
Сейчас лидеров в России нет, а институты и лаборатории остались. Структура ВПК
нуждается в пересмотре и сокращении. В разы! ЦАГИ, состоящий из более чем 20
отделений, тоже нуждается в сокращении. В разы!
После увольнения
Струминского его место занял Бюшгенс.
Родители Бюшгенса были добропорядочными крещёнными евреями. Отец
Бюшгенса читал в МГУ лекции по дифференциальной геометрии. Студенты его любили
за ясное изложение материала, независимый характер и юмор.
Свою биографию Г. С.
Бюшгенс издал роскошно: цветные фото, мелованная бумага. Разумеется, за счёт
ЦАГИ. А научных трудов у него не
оказалось – обнаружилось
А. А. Никольский и известный итальянский
аэродинамик А. Ферри (Стокгольм, 1962)
лишь 3 научно-технических отчёта в
трудах ЦАГИ, один из которых написан в соавторстве. А сколько чванливости и
гордыни!
А ещё «академик»
пописывает историю ЦАГИ во многих томах. Краткое содержание истории таково: всё
было плохо, но вот пришёл я, Бюшгенс, и всё стало хорошо.
Самовосхвалительные опусы
писать не принято. Книги пишут в трёх случаях.
1).
Когда автор излагает свои идеи. Такая книга создаётся на основе собственных
статей, достаточно полно охватывающих выбранную тему. Книга будет целостной,
если вклад автора значителен.
2).
Когда автор оценивает чужие идеи. Такая книга
является обзором. Здесь важен отбор материала и критическое к нему
отношение.
3).
Когда автор излагает чужие мысли. Такая книга является учебником. Здесь тоже
важен отбор материала, а кроме того –ясность изложения. По поводу ясности
изложения существуют полярные мнения. Шиллер считал, что «только полнота ведёт
к ясности». Совсем по другому думает Г. Крамерс, ученик Н. Бора: «Моё глубокое
убеждение состоит в том, что в области человеческого мышления вообще, и в
физике в частности, наиболее важные и самые плодотворные концепции это те,
которым невозможно придать точно определённый смысл». Насчёт плодотворности
Крамерс прав, ибо ясные работы имеют
нулевую плодотворность.
Мне
кажется, что ясная работа – это законченное исследование, исчерпывающие ответы
на поставленные вопросы. Так, стопроцентную ясность должна иметь доказанная
теорема. Статья, где нет полной ясности, безусловно, имеет право на
существование, хотя в них решение задачи до конца не доведено. Всё это
относится к ясности содержания. Ясность же изложения. Должна быть
безукоризненной.
Даже самые именитые
авторы проходят через стадию становления и формирования своего стиля. На этой
стадии их вполне можно считать графоманами
В условиях рыночной
экономики книги делятся на три группы: бестселлеры, книги умеренного спроса и
книги малого спроса. Книги Бюшгенса, как и семейные альбомы, относятся к особой группе книг, которые не
пользуются никаким спросом, пишутся для удовлетворения собственного тщеславия.
Их нужно беречь, потому что они пригодятся в кризисное время, когда в России
исчезнет туалетная бумага.
Друзья мне говорят: «У
тебя много врагов. Значит, характер принципиальный». Я знаю, что если говорят –
принципиальный, то подразумевают – вредный, ворчливый, капризный. Не знаю, по
каким законам находятся друзья, как возникают враги и как классифицируются
характеры. Особенно много недругов обнаружилось у меня после того, как я
занялся историей наук, вообще, и историей
гидродинамики, в частности. Враги возникли потому, что я не включил их в
«список знаменитостей».
Христос призвал возлюбить
врагов своих. Такой переход от ненависти к любви нетривиален. Вот как об этом
говорит Жуковская поэтесса Надежда Цветкова.
Я благодарна Богу за
друзей,
Без них мир стал бы
маленьким и тесным,
Чужим, холодным
и неинтересным…
Я благодарна Богу за
друзей.
Но трижды
благодарна за врагов –
Стараниями их сильнее
стала,
Бороться научилась,
перестала
бояться.
Жизнь, спасибо за врагов!
Молюсь
и за врагов, и за друзей.
Теперь я понимаю:
в этом счастье –
Ведь в добром
и в недобром их участье –
Непотопляемость судьбы
моей.
Любовь и ненависть – это
не категории добра и зла, а лишь предельные состояния чувств. Неотделимые… Они
всегда вместе, как диалектическая пара.
Однако ненависть сильнее, чем любовь, поскольку включает зависть,
ревность, отвержение. Поэтому ненавидеть легче,
чем любить, а разненавидеть труднее, чем разлюбить.
Некомпетентность
номенклатуры… Большинство академиков неграмотны и чванливы. Не пытайтесь просить – Бюшгенс не сможет написать
уравнение Бернулли. Как говорят моряки, ветер, гуляющий в голове, паруса не надувает. Гнать надо
таких «учёных» из ЦАГИ! А вместо этого ему дают премию «Триумф» (50 тыс.
долларов). Кто даёт? Ю. А. Рыжов – выдвиженец Г. С. Бюшгенса. Рука руку моет,
когда спит Счётная палата.
По способу передвижения я
делю людей на три класса: одни летают, другие ходят, а третьи ползают. А по
темпераменту… Я не согласен с Гиппократом, который ввёл 4 типа темперамента
человека (сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик), учитывающих особенности
его психологической деятельности. Такая громоздкая и субъективная классификация
в обычной жизни не используется, оставаясь лишь материалом для учебника по
психологии.
На практике применяется
более удобное бинарное разделение темперамента: нормальный и возбуждённый.
Индивидуумы последнего типа не способны к диалогу, ибо они не умеют слушать,
могут только говорить. Возбуждённые активны, имеют повышенную эмоциональность,
моторику и интенсивность психических процессов. Такой типаж обусловлен как
генетическими особенностями личности, так и воспитанием.
Только не подумайте, что
я причисляю Бюшгенса к сонму своих врагов. Отнюдь нет. Настоящие враги должны
быть личностями. Только настоящих врагов можно уважать в соответствии с христианскими заповедями. К выбору врагов,
как и друзей, нужен строгий подход. К Бюшгенсу я испытываю только чувство
жалости: он вознёсся и заблудился в дремучем лесу жизни.
В каждом человеке три
составляющих: характер, воспитание, образование. Характер – это генетическое
свойство личности, не поддающееся изменению. Воспитание и образование поддаются
изменению под воздействием окружающей среды и воспринятой информации. Для
руководителя (он общается с людьми) первостепенное значение имеет воспитание, для учёного (он
общается с приборами и формулами) – образование. У Бюшгенса не было ни того, ни
другого. Однако он участвовал в создании грозного истребителя-бомбардировщика
МиГ-23, который в своё время значительно превосходил зарубежные аналоги. Ну, а затем наступила стагнация. Вот как этот
этап истории описывает Е. А. Федосов (Полвека
в авиации. Записки академика. М.: Дрофа, 2004): «М. П. Симонов фактически
очень сильно изменил аэродинамику первообраза Су-27, причём наперекор ЦАГИ.
Против всех изменений, которые предлагал Михаил Петрович, резко возражал Г. С.
Бюшгенс… <…> Симонов вышел из весьма непростой ситуации, которую сам же
создал, победителем. Сегодняшний самолёт Су-30 – продолжение линии Су-27 – не
имеет аналогов в мире. По маневренности ему нет равных.
Кстати, этому
способствуют две оставляющие. Первая – аэродинамика, созданная М. П. Симоновым,
подчёркиваю, наперекор ЦАГИ. Вторая – это двигатель, где есть вклад и нашего
института».
Непомерная гордыня
Бюшгенса привела к спору с гениальным конструктором Симоновым, к подрыву авторитета ЦАГИ.
Никак не могу понять, почему мой отец
«враг народа», а Бюшгенс нет.
Авторитет Академии наук
РФ низок. Если бы членами и член-корреспондентами
в эту пресловутую организацию выбирали обладателей индекса цитирования, то её
авторитет значительно повысился.
О «деятельности» Бюшгенса
написано немало. Я уже устал о нём
говорить. Вот последняя цитата из книги Н. С. Мельникова «Бураном сожжённые»
(Самара: Раритет, 2009): «…в ЦАГИ никогда не занимались углублёнными
исследованиями систем управления как таковых, т. е. новыми принципами и
алгоритмами управления. И как всякие дилетанты они не видели в этой области
науки никаких проблем и считали себя способными во всём разобраться. В Бюшгенсе
все эти заблуждения присутствовали в сильно концентрированном виде. <…>
До апреля 1981 года, когда полётом «Колумбии» американцы, о существу,
практически доказали теорему о существовании космического челнока, в которую
мало кто верил, было ещё сравнительно далеко, и можно было, как тогда казалось,
сколь угодно долго скрываясь за широкой спиной американцев, сидеть в чужой
колее: мол, они не могли, и нам тем более извинительно. Тем более что такая тенденция
полностью соответствовала устовшимся к тому времени тенденциям и тилю работы
головного института отрасли – ЦАГИ, активно внедряемым тогдашним руководством:
Свищёвым и Бюшгенсом. Эти два академика-игруна были настоящей находкой для
Лозинского… <…> А смутные времена в стране стремительно приближались,
когда для таких, как Бюшгенс, с их связями и круговой порукой пропали все
ограничения творить беспредел».
Моё отношение к власти
отличается от анархического подхода. Власть необходима обществу, ибо она упорядочивает
действия, объединяет усилия, способствует достижению целей. Однако власть – это
искушение. Необузданное стремление к власти заложено в архетипе человека.
Отсутствие правильного отбора приводит к власти к власти неспособных
руководителей (Сталин, Ельцин, Бюшгенс), вред от деятельности которых громаден.
Бюшгенс – это диагноз, без которого трудно понять, как мы сегодня пришли к
тому, к чему пришли. Он нам нужен, как выживший динозавр советской эпохи
нравственного вырождения государственных и партийных чиновников, метастазы
которого проникли в науку, образование и оборонку. Из науки они сделали
псевдонауку, из образования – образованщину, из оборонки – чёрти что!
Учёный не может решить
любую задачу, а инженер должен решать любую. Научные задачи отличаются от инженерных
задач тем, что для них удаётся построить математическую модель.
Руководители ведомственных институтов обязаны отличать научные задачи от
инженерных. Кесарю – кесарево, инженеру – инженерово: только при этом условии организация
прикладной науки будет оптимальной. Это хорошо понимал С. А. Христианович.
После его вынужденного ухода из ЦАГИ неквалифицированное руководство уже не смогло выделить актуальные научные
задачи, стоящие перед институтом и авиацией. Целая армия научных сотрудников стала
заниматься ненужными для практики упражнениями или просто прозябать в лености.
Аттестация научных сотрудников проводится формально – иначе пришлось бы уволить
власть предержащих.
В Учёном Совете ЦАГИ уже
нет учёных: там заседают либо бывшие,
либо несостоявшиеся. Подавляющее
большинство заместителей директора, членов Научно-технического и Учёного
советов ЦАГИ – престарелые пенсионеры. Однако объявленный в институте локаут их
не касается. В таких условиях реформы невозможны. Следует обанкротить институт, а затем на базе 3-4 действующих
аэродинамических труб создать новое учреждение по типу NASA, приспособленное к рыночной
экономике и освобождённое от престарелых управленцев. Перефразируя слова В. В.
Маяковского, могу сказать, что я бы ЦАГИ «закрыл, слегка почистил, и затем
открыл вторично». Впрочем, это же относится к АН, почти ко всем институтам ВПК, и к большинству вузов. Начинать надо с
чиновников. Пока не уволим бюшгенсов, реформы не пойдут. Почему не удалась перестройка последнему
генсеку КПСС М. С. Горбачёву? Потому что он не смог избавиться от
кремлёвских геронтов.
В руководстве любого НИИ
должен соблюдаться возрастной ценз, а также кадровый баланс учёных, инженеров и
менеджеров. Возрастные ограничения на работу учёных и преподавателей необходимы.
После 60-70-летнего возраста их деятельность зануляется и даже меняет знак.
Больно смотреть, когда профессор, шаркая ногами, взбирается на кафедру и,
шамкая, начинает читать лекцию. Последнее слово возьмите в кавычки. В
государственных учреждениях возраст служащих должен быть лимитированным.
Учёный, конечно, может заниматься наукой, но уже без государственного кошта.
Именно так обстоит дело в цивилизованных странах. Да, что там цивилизации! – По
законам российской империи профессор, прослуживший 25 лет, должен был выходить
на пенсию за выслугою лет.
В силу российских
культурно-исторических традиций принцип смены элит (бюрократических, научных,
преподавательских) должен стать национальным приоритетом.
Теоретическая
гидродинамика, как достояние всего человечества, должна разрабатываться не в
прикладных НИИ, а в международных центрах (университетах), распределённых по
всему земному шару, и финансироваться международными организациями. Таков закон
глобализации.
Нужны ли отраслевому
институту теоретики? Ведь согласно принятому разделению труда они должны
прозябать в институтах Академии наук, а в отраслевых заведениях должны
вкалывать прикладные учёные. Теоретики, работающие в ведомственной науке, нужны
для смычки теории и практики. Здесь и сейчас! Их тематика – важные проблемы
конкретного прикладного института.
Нужен ли ЦАГИ
общетеоретический отдел? И нужен, и не нужен.
Нужен потому, что а) наука в институте разбросана по отделениям, между учёными
нет взаимосвязи; б) наука в институте разбросана по тематике, нет
целенаправленности на авиационные нужды, нет связи с экспериментальными
отделами. Ещё Ландау различал два типа научной деятельности: «Делать то, что
нужно – так, как можно; или делать то, что можно – так, как нужно». Колумбарий России не нужен, но теоретическая
группа типа американского AGARD′а (Advisory group
for aerospace research and
development) необходима.
Общетеоретический отдел не нужен, потому что нет лидера,
способного его возглавить. Руководящие пост в институте заняты бывшими
партработниками, не имеющими никакого отношения к науке.
Главная задача, стоящая
перед ЦАГИ, – это аэродинамическое проектирование аппаратов. Со времён Н. Е.
Жуковского в её решении не наблюдалось особых подвижек. Трудно даже назвать
учёного, внесшего заметный вклад в эту прикладную науку. Задача распадается на
две: численное моделирование и экспериментальное моделирование.
Руководству ЦАГИ следует,
проведя мониторинг задач аэродинамического
проектирования летательных аппаратов и установок, выделить научную
составляющую этого важного проекта и привлечь для её разработки способных
специалистов.
Численное моделирование
опирается на эмпирические данные, поскольку потоки в технических устройствах,
как и потоки, обтекающие движущееся в сплошной среде аппараты, турбулентные, а
природу турбулентности мы не знаем.
Проблема турбулентности
не является фундаментальной, какой, к примеру, является поиск «тёмной материи»
или гравитационных волн. Она более «земная», однако от её решения очень сильно
зависит развитие транспорта и энергетики.
Перед вычислительной
гидродинамикой стоит задача минимизации эмпиризма.
Условия эксперимента не
соответствуют реальным условиям. Поэтому результаты экспериментального
моделирования расходятся – и порой разительно! – с натурой. Приходится вводить так называемые
поправки. В АДТ вводятся три основные
поправки.
1). Поправки
на начальную турбулентность.
Возмущения
в АДТ без модели (начальная турбулентность) неоднородны по направлению и на
порядок выше, чем возмущения потока в атмосфере. Поэтому течение в трубе
отличается от течения в полёте.
Турбулизация течения на модели в АДТ наступает быстрее, чем в полёте.
2). Поправка
на число Рейнольдса.
Размер
испытываемой в АДТ модели в десятки раз меньше размера летательного аппарата.
Во столько же раз меньше число Re. К сожалению,
это приводит не только к пропорциональному изменению трения на поверхности
летательного аппарата, но и к перестройке схемы течения.
3). Поправка
на влияние стенок.
Рис. 1. Трансзвуковое обтекание модели в АДТ
Поток вблизи
стенок становится параллельным оси трубы, тогда как в реальных условиях он
искривлён. Особенно существенно стенки поджимают поток в так называемых околозвуковых АДТ,
когда число Маха невозмущённого потока
от стенки трубы и тоже
почти вертикального скачка уплотнения. С этой целью в рабочей части трубы можно
поместить дефлектор 2 примерно по предполагаемой поверхности тока безграничного
течения. Отражённый от стенки скачок попадёт на дефлектор, отразится от него и
снова направится к стенке. Сложная
система отражённых скачков
разместиться между стенками АДТ и дефлектором, на модель отражённые скачки не
попадут. Такая конструкция технически
корректна в том смысле, что в рамках выбранной математической модели
погрешность равна нулю, поправку можно не вводить.
В
случае предзвукового обтекания влияние стенок сводится к сплющиванию потока
стенками, следовательно, его ускорению. Исправить положение можно двумя
способами.
А).
Сделать криволинейные стенки рабочей части регулируемыми (гибкими), примерно
совпадающими с поверхностью тока безграничного течения (Ведемейер, Хедергот,
Кучка, 1985), как показано на рис. 2.
Б).
Сделать стенки рабочей части проницаемыми (перфорируемыми или щелевыми) и
установить на них распределение скоростей, соответствующее безграничному
обтеканию. Это можно достичь, управляя проницаемостью стенок и перепадом
давления на них. Не только такие элементы трубы, как сопло и диффузор, могут
быть регулируемыми, но и рабочая часть.
Однако предложение
сделать стенки перфорируемыми технически некорректно потому, что на участке вытекания из камеры давления в
рабочую часть проникнут поверхности тангенциального разрыва, отходящие от
отверстий (
Таким образом,
определение поправок к результатам экспериментов в АДТ является нерешённой и
актуальной задачей гидродинамики, настоящим вызовом теоретикам.
Развитие летательной
техники неотделимо от создания и развития аэродинамических труб. Однако возраст
действующих в ЦАГИ труб Т-106, Т-109, Т-128 запредельный – такой, что их
модернизация уже нерентабельна, необходимо создавать трубы следующего
поколения. Остро стоит вопрос о создании аэродинамической трубы с натурными
числами Рейнольдса. Такая труба должна быть трансзвуковой, криогенной и
малотурбулентной.
Рис. 2. Предзвуковое обтекание модели в АДТ
Теперь поговорим о
семинарах. В ЦАГИ проводились научные семинары и так называемые «Чтения ЦАГИ».
Последние скорее являлись лекторием, чем семинаром: можно было задавать
вопросы, но не рекомендовалось дискутировать.
На научных семинарах
возникали стычки, но в среднем они проходили менее агрессивно, чем известные
семинары Л. Д. Ландау. Вот как их описал И. М Халатников.
«Я должен сказать о стиле
семинаров, который был весьма уникален, лучшая аналогия – это псовая охота,
когда докладчик волк, а аудитория стая собак. При жизни Ландау роль охотника
исполнял он сам, а после его ухода место охотника оставалось вакантным, что
создало некоторый хаос в ″охоте″. Семинар продолжался нескончаемо,
и мы не знали ничего лучше, чем ″охота″ друг на друга в поисках
истины. Естественно, при этом забывались хорошие манеры и политкорректность.
Стресс и сильные эмоции мы снимали хорошей выпивкой в кругу друзей. Мои наивные
попытки перенести этот стиль дискуссии в Принстон окончились тем, что студенты
пожаловались на меня декану».
Коллективные беседы являются более свободными формами общения,
чем научный семинар. Тема их заранее не намечается, разговор обычно ведётся
сидя. Известным примером являлись
еженедельные «среды» И. П. Павлова, которые он называл «коллективным думанием».